- После боя с Деметриусом Джонсоном ты выглядел подавленным, видимо, прокручивал в уме проигрыш. Какое настроение и какие мысли у тебя в голове сейчас?
- Честно говоря, особого позитива пока нет. Я до сих пор перевариваю прошедший бой и весь тот вечер, все моменты с первого по пятый раунд, каждую минуту боя. Снова и снова пересматриваю запись, пытаюсь понять, где я был слаб, где я был не готов. Пытаюсь прийти к единому мнению. У меня есть желание еще больше работать, еще лучше готовиться и выйти обязательно на титульный бой еще раз.
- В чем основная причина поражения?
- Я не готов был к работе в клинче. Я эту работу, можно сказать, на тренировках и не делал.
- Кто разрабатывал план на бой, в чем он заключался? Показалось, что поначалу ты пробовал работать вторым номером.
- План на бой разрабатывал мой тренер Андрей Ивичук, а также я сам. Можно сказать, в этом мы допустили ошибку. План заключался в том, чтобы раздергивать Джонсона, ждать его атак и встречать контратаками, тейкдаунами. Но не получилось.
- Были ли попытки перестроиться, изменить геймплан во время поединка?
- Честно говоря, у меня было ощущение, что я веду бой, потому что я был в доминирующей позиции, я прижимал к сетке, я работал… И мне казалось, что я выигрываю. А получилось так, что я пропустил много ударов – таких, не нужных, в клинче. И со стороны смотрелось так, как будто я защищаюсь от ударов, пытаюсь что-то делать… Это было упущение в плане тактики. Я получил много опыта именно в этом.
- Угловые говорили тебе по ходу боя, что ты проигрываешь?
- Я точно знал, что первый раунд я выиграл, а второй был равным. В третьем и четвертом раунде мне говорили, что я проигрываю – но я поздно включился. И, просто… Честно говоря, у меня столько всего до боя произошло, что в этот день я был психологически очень сильно расстроен. Мне тяжело было настроиться на бой и делать всё то, к чему я готовился.
- Что произошло?
- Ситуация с этим допингом – не знаю, откуда эта информация и кто ее вытащил. Потом ситуация с Рустамом. Атлетическая Комиссия начала за мной буквально следить, в номер ко мне заходят, каждый день приходят, проверяют меня на допинг. За три дня до боя они сделали мне допинг-тест и побеседовали со мной, сказав следующее: "Вы понимаете, что исход нашего разговора сейчас будет определять, дадим мы вам возможность выступить, или нет?" Вот так они мне сказали за три дня до боя, и я, не знаю, уже с такими мыслями к этому бою подошел – "лишь бы подраться и уехать". Было сильное психологическое давление, переломное.
- Что произошло между тобой и Рустамом Хабиловым, что стало причиной конфликта?
- Я не хотел бы об этом говорить.
- Сказалась ли драка между вами на твоем бое с Джонсоном? Ходили слухи, что ты был травмирован сильнее, чем рассказывалось.
- Меня ударил друг Рустама, отчего я получил тяжелый нокдаун. Упал на землю и приходил в себя секунд 30. Это, конечно, было подло – нанести неожиданный удар сзади. И, безусловно, это отразилось на моем тренировочном процессе – я за три недели до боя неделю не тренировался, ходил в больницу, приходил в себя. Психологически, конечно, это тоже повлияло, мне было тяжело настроиться. Я с Рустамом много лет дружил и просто не ожидал от него такого поворота.
- Откуда взялся этот "друг Рустама" и как он оказался замешан в драке?
- Его друг, приезжает к нему периодически в Америку, тренировать его, ставить вольную борьбу. Когда мы с Рустамом разговаривали, он подошел и тоже начал агрессировать в мою сторону. Мы с ним перекинулись парой слов, в духе "Ты куда лезешь? Ты кто такой?". И пока мы с Рустамом разговаривали, он обошел сзади и – я не знаю, как этот поступок даже назвать – обошел сзади и ударил меня в затылок.
- Вернемся к поединку. Слышал ли ты угловых во время боя?
- Я слышал угловых, но принимал во внимание только то, что мне нужно. К сожалению, то, что мне нужно, я не мог реализовать. А так я все слышал, голова соображала. Я с Линекером за три раунда больше устал, чем с Джонсоном за пять. Я хорошо был готов. Просто надрыв психологический, попал в яму, так сказать. Как говорится, сколько бы ты ни готовился, если надрываешься психологически – вся подготовка насмарку.
- А слышал ли ты женщину, истошно визжавшую в зале? Говорят, это была жена Майти Мауса. Не отвлекала?
- Я в бою ее не слышал, но услышал, когда пересматривал бои (смеется).
- Какие выводы сделал, проанализировав свой бой? Нет желания сменить тренировочный лагерь?
- Я много выводов сделал для себя. Надо работать над клинчем и всё-таки в какой-нибудь другой лагерь съездить. Не важно, какой – просто туда, где тренируются топовые бойцы. Потренироваться, побыть в этой атмосфере, понять, что и как делать дальше. Думаю, в скором времени мы это реализуем.
- Каков дальнейший план действий? Чем займешься в ближайшее время.
- Пока буду отдыхать, постараюсь не думать о боях, провести время с семьей, с сыном, с друзьями. Буду домашними делами заниматься. Потом, недели через три начну понемногу втягиваться в тренировочный процесс, заниматься с железом, проводить функциональную подготовку, играть в футбол, хоккей.
